Православна Здолбунівщина

...Он простил грехи, вписав их в медицинскую карточку
От редакции. Эта публикация вышла в одной из столичных газет. Взгляд светского журналиста интересен тем, что не подыгрывает современному человеку в его стремлении самоуспокоиться и самооправдаться. Может, авторский подход и несколько категоричен, но в период поста еще раз поднять тему познания и адекватной оценки себя, считаем, будет не лишним.

Светское общество всегда чувствовало некое неудобство при упоминании о грехах. Поэтому в западной культуре иногда представляют прегрешенья как «прискорбные психические отклонения».
Когда-то считалось, что семь смертных грехов ведут к духовной смерти. Для того и дал Бог их понимание человеку, чтобы мы «не нарушали» и не подверглись в итоге всеобщему проклятию и адским мукам. Но ныне грехи стали медицинскими диагнозами: похоть, обжорство, алчность, лень, гнев, зависть... Вот только гордыня, пожалуй, не считается недугом. Наоборот — добродетелью!
Клизма преступившему
Светское общество всегда чувствовало некое неудобство при одном упоминании о смертных грехах. В эпоху Просвещения это религиозное понятие, трактовавшееся как оскорбление Всевышнего, свободолюбивые мыслители заменили идеей преступления — проступка перед людьми. Однако до сих пор атеисты и рационалисты, слава Богу, разделяют с церковью мысль о том, что личность все-таки должна отвечать за содеянное.
Многие «грешные» поступки легко интерпретируются ныне в терминах медицины. На Западе больше нет грешников — одни психи. Смертные грехи стали поведенческими проблемами. А раз так, то, согласно «политкорректному» взгляду на вещи, бороться с нарушениями Божьих заповедей надо не покаранием, не молитвой и епитимьей, а терапевтическими методами: таблетками, грелками, клизмами.
Плесните брома Дон Жуану
Возьмем, к примеру, похоть. Тех, кого раньше называли прелюбодеями, теперь рекомендуется именовать «зависимыми от секса». Они подлежат лечению. В Американской ассоциации по сексуальным проблемам утверждают, что 10—15% американцев — «сексоманы» и вполне подпадают под данную категорию «бывших грешников». Американский врач Марта Тернер пишет, что сексуальная зависимость — сложнейшее заболевание психики, с частыми рецидивами и низким процентом полного выздоровления.
Исповеди отъявленных развратников — Дэвида Духовны, Майкла Дугласа и др. — стали превосходным материалом для докторских диссертаций. В «медицинскую карточку» подшивают также откровения друзей и любовниц Билла Клинтона — еще одной безусловной «жертвы сексомании». Его, разумеется, надо спасать: регулярно давать бром или какую-нибудь «антивиагру».
Побольше таблеток от жадности!
Теперь об обжорстве. «Жрецы» ныне могут не опасаться мук в аду и спать спокойно. Ведь они просто «страдающие нарушением обмена веществ и проблемами пищеварения». Кроме того, эскулапы настаивают, что чрезмерный аппетит и маниакальная тяга к еде — это психическая болезнь, которая прекрасно описывается в биохимических терминах: «в теле вырабатывается потребность в сложных углеводах». Шарлотта Купер, автор книги «Толстый и гордый», уверена, что люди толстеют, потому что «наследство определяет уровень обмена веществ». То есть ожирение — это, дескать, проблема генетики.
Новую социальную болезнь shopaholism («шопаголизм»)— неуемную жажду покупок в магазинах, особенно в супермаркетах — врачи всерьез сравнивают с такими социальными недугами, как алкоголизм и наркозависимость. Эту, болезнь, психологи характеризуют как потерю вменяемости при виде переполненных полок. Можете понаблюдать за нашими соотечественниками: даже скупые набирают полные тележки в «Билле» или «Фоззи». Особенно тяжелый характер заболевание обретает, когда больной видит надпись «Скидки». Количество заболевших растет со скоростью эпидемии, заражая нормальных: вспомним массовую давку возле супермаркета электроники на Подоле, когда там объявили небывалые скидки.
Алчность и зависть давно стали неотъемлемой частью общества потребления и очень часто оправдываются «временной потерей самоконтроля». Гнев и раздражение также признаются «эмоциональной зависимостью». Страдающим от гнева предлагаются на выбор следующие конкретизирующие диагнозы — «раздражение от футбольного проигрыша», «дорожный раж», «истерика при виде тещи», «неистовство от чужого успеха».
«Высокие болезни»
Медики не без успеха облагородили и лень. Теперь лодырь всегда может сослаться «на синдром хронической усталости», а любитель порасслабляться в рабочее время— на «гиперразлад внимания». А вот напряженная работа все чаще подается врачами как рискованное для здоровья предприятие. Мол, легко подхватить работоголизм, слишком прикипев к рабочему месту. «Зачем ему этот геморрой?» — поговорка, характеризующая в наше время творческий энтузиазм. Трудовая доблесть утрачивает былой авторитет, а лень преподносится как благо, как панацея от заболеваний, связанных со стрессом.
Церковь называет самым смертным изо всех отрицательных качеств — гордыню. Все грехи, кроме этого, стали медицинскими диагнозами. Гордыня же — парадокс! — добродетелью. Вот дьявольское исключение — она никогда не рассматривалась даже как мелкое недомогание вроде насморка и ныне полностью реабилитирована!
По хитроумному определению американского социолога Джоэла Беста, именно полное отсутствие гордыни определяется как серьезная психическая проблема. В цивилизованном обществе низкий уровень образования, подростковую беременность, недоедание и бедность, преступления или бездомность некоторые социологи предлагают искоренять поднятием самосознания. Гордыня становится «героем нашего времени».
Яд положительности
Надо отметить, что строгий «терапевтический подход» изменил концепцию не только греха, но и добродетели. В средние века считалось, что семь добродетелей — скромность, доброта, воздержание, непорочность, терпение, щедрость и прилежание — уберегают человека от «впадания» в смертные грехи, не дают ему стать изгоем.
Не то теперь. Доброта? Слишком много добросердечности приводит к депрессивному состоянию, к «синдрому усталости от сострадания». Прилежного труженика могут госпитализировать с диагнозом «комплекс перфекциониста (педанта)». Великий правдолюбец легко интерпретируется как «сутяга». Скромным и непритязательным согражданам скажут: мол, вам явно не хватает самооценки, то есть гордыни. А целомудрие — это вообще, дескать, застарелое сексуальное расстройство, которое не поддается никакому скальпелю! Избыток любой добродетели, оказывается, в этом случае может быть опасен для общества.
Такие «клинические» определения и диагнозы вызывают в душе любого нормального субъекта чувство полной беспомощности. Что, кстати, совершенно чуждо верующим... Бог не ставил человеку диагнозы — это нам стало выгодно так считать. Поэтому если выбирать между беспомощностью перед лицом Бога — и комплиментарным приговором терапевта, то, возможно, лучше встать на сторону церкви.

 

Александр Переверзев

 

Газета «2000» http://www.2000.net.ua